то плавно двигаясь, то вовсе
неуловимо
на полотне работы Босха
Иеронима
мазками спутаны густыми,
как на иконе,
у спящих заводей гусыни,
быки и кони,
документальным фотоснимком
на рыбе-звере
плывут влюбленные в обнимку
в стеклянной сфере,
как в пузырьке одеколона
минувшим летом,
струёй разбавлено холодной
немного света,
а золотой повенчан с бурым,
и часословом,
как будто шишкинское утро
в бору сосновом,
как будто русские – от шавки
и до миледи,
как будто даже есть душа в них,
но нет медведей.